СЕРДЦЕ

СЕРДЦЕ

Спасение души – это не снятие с себя какой-то вещи, но облечение во Христа. Это не отрицательное, но положительное состояние и, главным образом, общение и соединение со Христом. Это общение совершается прежде всего в сердце. Поэтому обретение спасения есть прежде всего обретение сердца. После того как Бог удостоит нас обрести сердце, мы сможем идти путем спасения. Характерны слова аввы Памво: "Если имеешь сердце, можешь спастись" (Γεροντικόν. Σ102, ι'). "Иметь сердце" значит найти свое сердце, через которое Бог сможет направлять человека.

Объясняя слова Господа "Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:21), преподобный Марк Подвижник говорит, что "прежде должно возыметь в сердце действительную благодать Святого Духа и потом соответственно сему войти в Царствие Небесное" (Добр. Т.1. С.552). Поэтому многие отцы считают необходимым обрести место сердца, где действует нетварная благодать Божия, поскольку тогда наставником христианина становится Бог, а путь его безопасно направляется Святым Духом.

Что такое сердце

Когда Священное Писание и святые отцы говорят о сердце, они имеют в виду как вышеестественное (духовное), так и плотское сердце. Ведь сердце – это, с одной стороны, плотской орган, с другой же – центр нашей личности, в котором совершается наше общение и соединение с Богом. В некотором отношении эти два значения слова "сердце" совпадают, но в то же время между ними проводится и различие. В дальнейшем мы рассмотрим этот предмет подробнее.

Прежде всего давайте рассмотрим вопрос о вышеестественном (духовном) сердце. Этому духовному сердцу довольно сложно дать определение, поскольку "сердце – поистине непостижимая бездна" (Св. Макарий. Φιλοκαλία T.Γ'. Σ205, Στ.1-2). Ведение этого духовного сердца тем более невозможно для плотского человека, подчиненного владычеству рассудка (την λογικής) и подверженного помрачению своей жизни после падения. Поэтому нельзя найти определения, которым бы описывалось состояние, переживаемое духовным человеком. Можно охарактеризовать лишь его признаки и образы.

Духовный человек, живущий молитвою, "познает, что сердце его не есть только физический орган или орган психической жизни, но нечто не поддающееся определению, способное соприкасаться с Богом, источником всякого бытия" (Старец Силуан. С.227). Сердце – это то место, где происходит развитие всей духовной жизни, где действует нетварная энергия Божия. Как правило, это "глубокое сердце" неведомо не только окружающим, но и самому человеку. Ведь благодать Божия таинственно совершает спасение человека в его сердце. Характерны слова архимандрита Софрония:

"Полем духовной борьбы для всякого человека прежде всего является его собственное сердце; и тот, кто любит входить в свое сердце, оценит выражение пророка Давида: приступит человек, и сердце глубоко(Пс. 63:7). Истинная христианская жизнь течет там, в глубоком сердце, сокрытом не только от посторонних взоров, но в полноте и от самого носителя этого сердца. Кто входил в этот таинственный чертог, тот, несомненно, испытал невыявляемое изумление перед тайной бытия. Кто чистым умом погружался в напряженное созерцание своего внутреннего человека, тот понимает невозможность проследить в полноте течение своей жизни даже за короткий отрезок времени, тот сознает невозможность уловить процессы духовной жизни сердца, которое своей глубиной касается того бытия, где уже нет процессов" (там же, с.14).

Апостол Петр называет сердце сокровенным человеком: сокровенный сердца человек (1Пет. 3:4). Это действительно то место, где святится Бог: Господа Бога святите в сердцах ваших (1Пет. 3:15). В сердце восходит благодать Божия: ...доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших (2Пет. 1:19). Хотя человек и соединяется в сердце с Богом, сердце остается меньшим, а Бог – большим: Бог больше сердца нашего (1Ин. 3:20).

Мы привели эти цитаты не для того, чтобы показать, как характеризуют сердце Священное Писание и святые отцы (это мы сделаем в другом параграфе), но чтобы стало понятным, что в Новом Завете и у святых отцов многократно говорится о сердце.

В другом месте мы отметили тот факт, что ум является прежде всего глазом души. Кроме того, мы указали, что святые отцы во многих случаях ум связывают с сердцем. Действительно, сердце может отождествляться с умом. Характерны слова Максима Исповедника о старающихся "очистить от ненависти и невоздержания ум свой, который Господь называет сердцем" (Добр. Т.3. С.224). Ум – это глаз души, а сердце – центр человеческой личности и духовного мира, однако ясно, что ум и сердце связаны между собою. Очень важно отметить, что святитель Григорий Палама, сказав о чистоте сердца, в дальнейшем разбирает вопрос об уме и его чистоте (Добр. Т.5. С.300-302).

Конечно, здесь следует напомнить и о том, что было доказано в предыдущем параграфе: отцы называют умом и сущность души, находящуюся в сердце, и ее энергию, состоящую в помыслах. "Умом называется и деятельность (ενέργεια) ума, состоящая в мыслях и разумениях; ум есть и производящая сие сила, называемая в Писании еще и сердцем" (там же, с.301). Никифор Уединенник, рассматривая и описывая внимание, говорит, что "внимание некоторые из святых называли блюдением ума, иные – хранением сердца, иные – трезвением, иные – мысленным безмолвием, а иные – еще иначе как. Но все сии наименования одно и то же означают; как о хлебе говорят – укрух, ломоть, кусок, так и о сем разумей" (там же, с.248). Следовательно, согласно Никифору Уединеннику, хранение ума и хранение сердца – это одно и то же. Это и значит, что в святоотеческом богословии ум связывается и отождествляется с сердцем. Поэтому все, что мы написали в предыдущем параграфе об уме, можно отнести и к сердцу. Здесь, однако, речь пойдет в основном о сердце.

О соединении ума с сердцем говорится и у блаженного Диадоха Фотикийского. Блаженный учит, что благодать Божия с момента крещения "сокровенно начинает пребывать в самой глубине ума, утаивая присутствие свое от самого чувства его. Когда же начнет кто любить Бога от всего произволения своего", тогда она передает душе часть своих благ через чувство ума. Когда же кто-либо раздаст свое материальное богатство, "тогда обретает в себе то место, в коем укрылась благодать Божия" (Св. Диадох Фотикийский. Добр. Т.3. С.51). В другой главе блаженный говорит, что в святом крещении благодать вселяется в глубину души, то есть в ум. Когда же мы "тепле вспоминаем о Боге, то чувствуем, что божественная любовь как бы потоком исторгается из самой глубины сердца нашего" (Добр. Т.3. С.52). В этих цитатах налицо соединение ума, души и сердца.

Поскольку во времена блаженного Диадоха было распространено еретическое представление мессалиан, согласно которому в душе одновременно пребывают благодать Божия и сатана, блаженный проводит разграничение, исходя из знания Священного Писания и из самого чувства ума. Он подчеркивает, что "прежде крещения благодать совне направляет душу на добро, а сатана гнездится в самых глубинах ее, покушаясь преграждать уму все правые исходы; с того же часа, как возрождаемся в крещении, бес бывает вне, а благодать внутри" (там же, с.50-51). После крещения сатана покидает душу, а благодать входит в нее. Таким образом, благодать и сатана не находятся одновременно в одном и том же месте. "Благодать чрез чувство ума и самое тело обвеселяет радованием неизреченным"; бесы же насильственно пленяют душу через телесные чувства, особенно если найдут человека нерадивым к духовным подвигам (там же, с.53).

Когда мы поступаем по плотской похоти, благодать Божия, находящаяся после крещения в глубине духовного сердца, заслоняется страстями. Поэтому задача человека заключается в том, чтобы раскрыть эту благодать при помощи подвижнической жизни во благодати, то есть прогнать облако, покрывающее сердце. Поскольку же диавол, по словам блаженного Диадоха, в святом крещении изгоняется из сердца, то "как же может, после такого посрамления, этот изверженный опять войти внутрь и пребывать там вместе с истинным Домовладыкою, в Своем доме упокоевающимся, как Ему благоугодно?" (там же, с.58)

Это учение блаженного Диадоха изложено здесь для того, чтобы стало ясным, что при святом крещении благодать Божия входит в "глубокое сердце", то есть в глубину духовного сердца. Когда же это сердце сокрыто страстями, мы ведем великую борьбу, чтобы открыть его.

Феолипт, митрополит Филадельфийский, учит, что сердце, то есть ум, раскрывается, когда человек живет как безмолвник. "Когда, прекратив внешние развлечения, ты укротишь и внутренние помыслы, тогда ум начнет воздвизаться к делам и словам духовным" (Добр. Т.5. С.166). Святой призывает отказаться от общения и бороться против внешних помыслов, пока мы не обретем место чистой молитвы – дом, где обитает Христос. "Итак, прекрати беседы внешние и со внешними, пока обретешь место чистой молитвы и дом, в коем обитает Христос" (там же, с.166).

Отсюда явствует, что сердце – это то место, которое можно открыть благодатным подвигом и в котором является Христос, Это известно человеку, очищающему себя от страстей и всех дел греха. У падшего же человека, живущего далеко от Бога, сердце закрывается и становится совершенно неведомым. Человек не знает, существует ли оно. Но человеку, живущему по Богу, сердце известно. Для него оно является реальностью.

Это учение подводит нас к той точке зрения, что откровение сердца есть, по существу, откровение личности. Человек, который с помощью благодатного подвига откроет сердце, где скрывается и царствует Христос, становится личностью. Ведь личность – это главным образом "подобие Божие". Итак, откровение сердца – это откровение личности.

Мы не намереваемся излагать в этой связи онтологию личности, как она представлена в учении святых отцов Церкви. Согласно учению отцов, мы верим, что образ есть потенциальное подобие, а подобие есть образ в действии. Точно так же человек, создаваемый Богом и воссоздаваемый Святым Духом, есть потенциальная личность. Поэтому мы утверждаем, что с онтологической точки зрения личностями являются все люди и даже сам диавол. Однако с сотериологической точки зрения не все мы личности, поскольку не все достигли подобия Божия. Не занимаясь специально онтологией личности, здесь мы обращаем внимание именно на аскетику личности, которою обыкновенно пренебрегают современные богословы.

В этой связи характерны слова архимандрита Софрония:

"В божественном бытии ипостась образует его самое глубинное начало. Подобным образом и в человеческом бытии ипостась является самым существенным и основным элементом. Личность – это сокровенный сердца человек в нетленной красоте... что драгоценно пред Богом (1Пет. 3:4), наиболее ценное ядро всего человеческого существа, проявляющееся в способности человека познавать себя и распоряжаться собою в том, что он обладает созидательной энергией и может познавать не только видимый мир, но и Самого Бога. Сжигаемый любовью, человек чувствует, как соединяется с Богом, Которого возлюбил. В этом единстве он познает Бога, так что любовь и ведение сливаются в некое единое действие" (Archimandrite Sophrony. His life is mine. London, P.44).

Личность – это сокровенный сердца человек, и для нее подходит только такое определение. Личность – это таинственное общение и единение со Христом, поэтому ее невозможно определить при помощи научных терминов. Церкви нельзя дать другое определение, кроме того, что она есть тело Христово, и то же самое относится к человеческой личности, сердцу, где совершается таинственное общение Бога и человека.

"Научное и философское знание может давать свои формулировки, но личность превыше всякого определения, и, следовательно, ее нельзя познать извне, если только она не откроется сама. Как Бог есть таинственный Бог, так и у человека имеются таинственные глубины. Это не начало и не конец существования, ибо Бог, а не человек, есть Альфа и Омега. Боговидное качество человека заключено в образе его существования. Подобие же существования – это то подобие, о котором говорят Писания" (там же, p.43).

Итак, если нельзя дать определения личности, то нельзя определить и сердце, которое есть личность.

Личность – это некая реальность, порождаемая благодатию Божией. "...Личность рождается свыше и не подчиняется законам природы. Личность превосходит земные пределы и устремляется в иные сферы. Ее нельзя истолковать. Она единственна и уникальна" (там же). Поскольку личность – это сердце, то можно сказать, что и сердце рождается свыше. Оно не является естественным состоянием. "Сердечное место" можно различить только при содействии благодати Божией.

Это рождение личности в действительности есть откровение. "Личность – это порождение свыше. В нас вырастает изумительный цветок: ипостась-личность. Как и Царствие Божие, личность не приходит приметным образом (Лк. 17:20). Процесс вхождения человеческого духа в область божественной вечности различен для каждого из нас" (Archimandrite Sophrony. His life is mine. London, р.42). Таким образом, личность, как и сердце, порождается свыше.

Сердце – это то место, где Бог открывается как любовь и свет.

"Бог открывается как любовь и свет главным образом через сердце. В этом свете человек созерцает евангельские заповеди как отражение небесной вечности и славу Христа как единородного Сына Своего Отца – ту славу, которую видели ученики на горе Фавор. Личностное откровение делает общее откровение Нового Завета духовной собственностью человека" (там же, р.44).

Все это надо было сказать для того, чтобы сделалось ясным, что человек становится личностью именно тогда, когда открывает сердце, а также и то, что сердце – это место, которое можно открыть благодатным подвигом и в котором открывается Бог. Там человек ощущает свет Божий, и оттуда наполняет его любовь Божия и любовь к Богу. Человек обретает ощущение сердца, но вся жизнь, скрытая там, остается недоступной для восприятия.

Согласно учению святых отцов, это духовное сердце находится в плотском сердце, как в некоем органе. Святитель Григорий Палама ссылается на речение Господа: "Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления" (Мф. 15:19) и на слова преподобного Макария: "Сердце правит всем составом человека, и если благодать овладеет пажитями сердца, она царит над всеми помыслами и телесными членами, ибо в нем заключены ум и все помыслы души". В этой связи он пишет, что "сердце наше есть сокровищница разума и первый плотской разумный орган" (Свт. Григорий Палама. Триады... С.43). Тот же святой, чтобы подтвердить учение о том, что в сердце, телесном органе, находится духовное сердце, ссылается на слова апостола Павла: "Вы – наше письмо, написанное в сердцах наших... вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на платяных скрижалях сердца" (2Кор. 3:2-3) и научение Максима Исповедника: "Посетив чистое сердце, Бог удостаивает посредством Духа начертать в нем Свои письмена, как на некиих Моисеевых скрижалях" (там же, с.103-104).

Возвращаясь от своего рассеяния, ум прежде всего находит телесное сердце, а затем входит в сердце духовное, глубокое. Таков общий опыт всех делателей Иисусовой молитвы, подвизавшихся в священном делании обращения ума в сердце.

"Чрез чистую умную молитву подвижник научается великим тайнам духа. Сходя умом в сердце свое, сначала вот это – плотяное сердце, он начинает проникать в те глубины его, которые не суть уже плоть. Он находит свое глубокое сердце, духовное, метафизическое, и в нем видит, что бытие всего человечества не есть для него нечто чуждое, постороннее, но неотделимо связано и с его личным бытием" (Старец Силуан. М., 1994. С.47).

Следовательно, делатель этого безмолвнического подвига может ясно различить духовное сердце от плотского. Он ощущает существование и действие обоих этих сердец. Вначале ум находится в плотском сердце, а затем открывает духовное, так что может одновременно чувствовать движения их обоих.

Преподобный Никодим Святогорец, чьи творения составляют органическую часть православного предания, отмечает, что плотское сердце – это центр естественный, противоестественный и вышеестественный¹⁷. Это естественный центр, поскольку сердце создается первым из всех членов человеческого тела, согласно тому, что говорит Василий Великий:

"При рождении животных сердце, которое естественно образуется прежде всего, получает от природы устройство, приличное будущему животному" (Твор. иже во святых отца нашего Василия Великого, архиеп. Кесарии Каппадокийския. Т.1. М., 1845. С.180-181).

Это противоестественный центр, поскольку из него исходят все страсти и хульные помыслы. Конечно, здесь необходимо объяснить, в соответствии со сказанным выше, что после святого крещения благодать Божия находится в центре сердца, диавол же действует снаружи. Апостол Петр сказал Анании: "Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому"?" (Деян. 5:3). Сатана вошел в сердце Иуды: и во время вечери... диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его (Ин. 13:2). Кроме того, известно учение Господа о том, что из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф. 15:19). Вместе с тем сердце – это центр вышеестественный, поскольку в нем действует благодать Христова. Апостол Павел говорит: "Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва, Отче!" (Гал. 4:6). В другом месте он пишет также: "Любовь Божия излилась в сердца наши" (Рим. 5:5). Преподобный Фалассий пишет, что "благое сердце и помышления износит благие, ибо по сокровищу его бывают и помышления у него" (Добр. Т.3. С.295).

Тот факт, что из сердца исходят и благие и дурные помыслы, не означает, что в одном и том же месте одновременно находятся благодать и сатана. "Износит сердце и само из себя помышления добрые и не добрые", но дурные мысли оно рождает не по своей природе, а потому, что помнит о прежнем зле. Большую же часть злых помыслов сердце "зачинает от злодейства демонов. Мы же все их чувствуем исходящими как бы из сердца" (Св. Диадох Фотикийский. Добр. Т.3. С.57-58). Кроме того, блаженный Диадох подчеркивает, что благодать Божия "сокрывает свое присутствие у крещаемых, ожидая произволения души". Если человек соблюдает заповеди Христовы и непрестанно поминает Его имя, то "огнь святой благодати простирается и на внешние чувства сердца, ощутительно поедая терния человеческой земли". В этом состоянии веяние Духа Святого угашает стрелы бесовские во внешнем телесном чувстве, огненные же стрелы – еще когда они несутся по воздуху (там же, с.59).

Следовательно, в сердце совершается величайшая битва. Если Христос победил, а диавол побежден, то наступает внутренний и внешний мир. Поэтому главная задача подвижника заключается в том, чтобы он, "войдя в свое сердце, воздвиг брань против сатаны и возненавидел его" (Св. Макарий Великий. Γεροντικόν. Σ157, ρδ'). Будучи естественным, противоестественным и вышеестественным центром, сердце является источником плотской и духовной жизни, но может стать и источником духовной смерти.

Характеристики сердца

Из написанного нами ясно, что хотя духовному сердцу и нельзя дать совершенно точного определения, однако можно сказать, что сердце – это то место, которое раскрывается при помощи благодатного подвига и в котором открывается и обитает Сам Бог. Это место ощущает человек, по-настоящему органически находящийся в рамках православного предания.

Святые отцы, пережившие эту реальность, указали некоторые отличительные черты такой жизни и начертали ее образы. В дальнейшем мы попытаемся рассмотреть эти характеристики-определения, которые яснее изображают сердце и его роль во всей духовной жизни.

Сердце – это то место, в котором обитает Бог: ...вселиться Христу в сердца ваши (Еф. 3:17). Потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым (Рим. 5:5).

"Как угль рождает пламень, так много паче обитающий от святого крещения в сердце нашем Бог, если находит воздух сердца нашего чистым от ветров злобы и охраняемым стражбою ума, возжжет мысленную силу нашу к созерцанию, как пламень восковую свечу" (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр Т.2. С.179).

Поскольку в сердце обитает Бог, там находятся "все сокровища премудрости и ведения". "Открываются же они сердцу по мере очищения каждого заповедями" (Св. Максим Исповедник Добр. Т.3 С.224). В зерцале души "надлежит печатлеться и светописаться одному Иисусу Христу, Который есть премудрость и сила Бога Отца". В сердце надлежит непрестанно искать Царствия Небесного, "и зерно, и бисер, и квас, и все другое". В сердце мы обретем божество. "Сего-то ради и Господь наш Иисус Христос сказал: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21), разумея чрез то пребывающее внутрь сердца божество" (Св. Филофей Синайский Добр. Т.3. С.412-413).

Пребывая в сердце, Бог учит догматам и Своему закону и записывает их там. Следовательно, сердце – это то место, где запечатлеваются заповеди Божий. Апостол Павел подтверждает: "Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах" (Рим. 2:15). В сердце Бог "записывает Свои законы" (Св. Максим Исповедник. Φιλοκαλία T.В'. Σ85, πα'.). Там человек не только познает смысл вещей, "но, прошедши их все, зрит некако и Самого Бога" (Добр. Т.3. С.245). Бог, Который находится и почивает в таком сердце, "удостоивает Духом начертывать на нем Свои письмена" (там же, с.245). Таким образом, святые, имея в сердце Бога и удостоившись начертания закона Божия, приобретают ум Христов, согласно слову апостола: "А мы имеем ум Христов" (1Кор. 2:16).

"Ум Христов, который приемлют святые... приходит не по лишению собственной нашей умной силы и не как существенно и лично переходящий в наш ум... но как своим качеством освящающий силу нашего ума и к одному с собою уносящий его действие". Это значит, что сила нашего ума не теряется, но озаряется действием Христовым. По словам преподобного Максима, ум Христов имеет тот, "кто о всем помышляет в Его духе и чрез все приводится к мысли о Нем" (Добр. Т.3. С.245).

Человек мыслит согласно с волей Божией, никогда не теряя памятования о Боге. То же самое происходит и с вожделевательной силой. Человек постоянно желает того, что хочет Бог, и ненасытно алчет Его. Преподобный Петр Дамаскин ссылается на высказывание Василия Великого, что Бог, найдя сердце человека чистым от мирских дел и занятий, "пишет Свои догматы, как на чистой скрижали" (Св. Петр Дамаскин. Φιλοκαλία T.Г'. Σ68, Στ. 29-33.). Таким образом, можно говорить о "догматическом сознании" человека, находящегося в подобном состоянии. Человек на собственном опыте познает церковные догматы, поскольку Бог живет в его сердце. Нам необходимо подвизаться, чтобы Христос вселился в наше сердце, поскольку тогда Сам Бог "учит нас непоколебимо соблюдать Свои законы" (Авва Филимон. Φιλοκαλία T.В'. Σ246, Στ. 10-19.).

Сердце – это ад, куда нисходит Христос, освобождая душу человека. Он сошел во ад, чтобы освободить души праведников, и теперь так же сходит в тот ад, который зовется глубиною сердца. Святой Макарий учит, что, слушая о том, как Господь, сойдя во ад, освободил души, не следует думать, что все это было давно и далеко от нас. Гроб – это сердце. Господь приходит "к душам, взывающим к нему во аде", то есть в глубине сердца, и после прения со смертью, "подняв тяжкий камень, лежащий на душе, отверзает гроб, воскрешая поистине мертвого и избавляя душу от мрачной темницы" (Φιλοκαλία T.Г'. Σ219, ριστ').

Сердце – это земля, на которой Господь сеет зерно горчичное. По словам преподобного Максима, "зерно горчичное – это Господь, Который сеется в сердце принимающих Его по вере их" (Φιλοκαλία T.В'. Σ71, ια').

Сердце – это храм и жертвенник, то священное место, где славится и святится Господь. Апостол Петр призывает: "Господа Бога святите в сердцах ваших" (1Пет. 3:15). По словам святого Макария, все видимые предметы суть тени сокровенных. Зримый храм – это образ храма сердечного. Священник, совершающий приношение святых тайн, есть образ "истинного священника, благодати Христовой" (Φιλοκαλία T.Г'. Σ217, ριγ'). В этом подлинном духовном храме, то есть в глубине сердца возрожденного человека, совершается непрестанное богослужение: ... назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу ... (Еф. 5:19). Сердце, воздействуемое духом и не имеющее помыслов, есть "истинное священство, еще прежде будущего жития" (Св. Григорий Синайский. Добр. Т.5. С.181). Преподобный Иоанн Синайский учит, что "иное есть прилежно умом блюсти свое сердце; и иное быть епископом сердца посредством ума". В первом случае человек просто блюдет сердце, а во втором является епископом, приносящим словесные жертвы (Леств. 28:51). Сердце – это еще и святилище, в котором находится огнь Божий (Леств. 26:8). Именно это почувствовали двое учеников по пути в Эммаус, когда к ним обратился Христос, и, вспоминая об этом, сказали: "Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?" (Лк. 24:32). Сердце – это "приемная зала Господня" (Умное делание: о молитве Иисусовой. М., 1998. С.131).

Сердце – это сосуд с елеем, то есть божественной благодатью. По словам Макария Египетского, "оные пять бодрствовавших дев, державшие чуждый для их естества елей, то есть благодать Духа, в сосудах сердца, смогли войти в брачный чертог вместе с Женихом". Таким образом, сердце – это сосуд, где мудрый человек сохраняет благодать Святого Духа, чтобы таким образом войти в брачный чертог и радоваться на брачном пиру Жениха.

Сердце – это поле, где скрыто сокровище, и человек, нашедший его, продает все, чтобы купить это поле (Мф.13:44. См. также: Добр. Т.3. С.224).

Сердце – это образ Нового Завета или, вернее, Новый Завет есть образ чистоты сердца, соблюдения и хранения ума (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.181). "Образ внешних, чувственно-телесных подвигов есть Ветхий Завет, а святое Евангелие, которое есть Новый Завет, есть образ внимания или чистоты сердечной" (Добр. Т.2. С.181).

Сердце – это небо. "Где смирение, память о Боге с трезвением и вниманием и частая против врагов устремляемая молитва – там место Божие, или сердечное небо" (Св. Филофей Синаит. Добр. Т.3. С.402).

В сердце дается залог Духа: Бог запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши (2Кор. 1:22).

Сердце – это скрижали, на которых Бог пишет Свое послание: Вы – наше письмо, написанное в сердцах наших... написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не па скрижалях каменных, по на платяных скрижалях сердца (2Кор. 3:2-3).

Сердце – то место, где сияет свет Божий: Бог ...озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа (2Кор. 4:6).

В сердце человек убеждается в своем усыновлении и там ясно слышит глас Божий: "А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва, Отче!" (Гал. 4:6). Поскольку Бог почивает в сердце, там Он и обращается к человеку. Там можно явственно и отчетливо слышать глас Божий.

В чистом сердце имеются и глаза, которыми оно созерцает тайны Божий: чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости... и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его... (Еф. 1:17-18).

В сердце господствует мир Божий: "И да владычествует в сердцах ваших мир Божий" (Кол. 3:15).

Сердце – это гусли, где струнами служат чувства, а гусляр – это мысль, которая с помощью разума непрестанно ударяет по бряцалу – памяти Божией, от чего "сладость некая неизреченная исполняет душу, и ум, чистым бывая, освещается божественными озарениями" (Бл. Каллист Патриарх. Добр. Т.5. С.425). Сердце – это источник, из которого во время горячей молитвы истекает вода "от животворящего Духа" (Св. Григорий Синаит. Φιλοκαλία T.Δ'. Σ.86-87).

Сердце – это наш внутренний человек (Св. Григорий Палама Φιλοκαλία T.Δ'. Σ.109).

Эти и многие другие образы и характеристики святые апостолы и святые отцы используют для того, чтобы описать сердце и выразить его сущность. Вкратце мы можем сказать, что сердце – это "наш внутренний человек", это то место, которое раскрывается при помощи благодатного подвига и в котором открывается и обитает Сам Бог. Это духовный храм, где совершается непрестанная божественная литургия, приносится непрестанное славословие Богу. Это место, неизвестное для большинства, но знакомое подвижникам, делает человека живым.

Болезнь сердца

По библейско-святоотеческому преданию известно, что сердце человека, если оно прекращает отвечать воле Божией и начинает исполнять желания диавола, заболевает и мертвеет. Речь идет о болезни, окаменении, нечистоте, духовном омертвении сердца. Некоторые признаки такого больного сердца мы и рассмотрим в этом параграфе.

Диавол входит в сердце человека и пленяет его. И во время вечери, когда диаволу же вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его... (Ин. 13:2). Конечно, этому предшествовало многолетнее пленение ума. "Как невозможно по одному каналу вместе проходить огню и воде, так невозможно греху войти в сердце, если он не постучится прежде в дверь сердца мечтанием лукавого прилога" (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.168). Именно воображение (мечтание) приводит сердце к диавольскому прилогу. После падения человека воображение, которое тоньше мысли и грубее ума, сделалось началом зла. Поэтому святые отцы советуют каждому хранить свое воображение в чистоте или, еще лучше, жить таким образом, чтобы воображение не могло действовать, а мечтательная способность была умерщвлена. Только умертвив ее великим покаянием и многим плачем, человек может богословствовать.

В творениях святых отцов говорится об утрате сердца. При этом имеется в виду, что в сердце больше не действует благодать Христова, так что оно превращается из вышеестественного центра в противоестественный. Утрата сердца – это утрата спасения.

Одна из болезней сердца – это неведение и забвение. Сердце, утратившее благодать Христову, покрыто неким облачком или покрывалом. Это замечено в отношении иудеев и еретиков, для которых Священное Писание, хотя они и читают его, остается совершенно непостижимым, поскольку сердца их покрыты. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их (2Кор. 3:15). Сердцем человек получает уверение от Бога, в сердце Бог открывается, говорит и толкует Свое слово. Если же сердце покрыто, то человек находится в глубокой тьме. Невежественное сердце есть ад. "Ад есть неведение; ибо тот и другое мрачны. Пагуба же есть забвение; ибо в обоих их пропадает нечто из бывшего" (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.525).

Болезнью сердца является ожесточение и окаменение. Не принимая благодать Христову, изменяющую все, сердце пребывает в ожесточении. "Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами!" – обратился к иудеям первомученик Стефан (Деян. 7:51). Именно это ожесточение "собирает" гнев, за который человек будет осужден. Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога (Рим. 2:5). Люди подвергнутся осуждению за ожесточение сердца. Сердце жестокое – это "железные ворота, ведущие в город" (Деян. 12:10). Закрытые врата не позволяют человеку войти во град. Но "зло-страждущему и сокрушенному они сами о себе отверзутся, как и Петру" (Добр. Т.1. С.522). Поэтому наш долг – не создавать таких условий, чтобы сердце ожесточилось и окаменело. Не ожесточите сердец ваших, как во время ропота (Евр. 3:8). Ожесточенное сердце зовется и окаменелым. С такими окаменелыми сердцами много раз сталкивался Господь. После чуда умножения пяти хлебов и бури сердце их было окаменено (Мк. 6:52). В другом случае Господь сказал: "Еще ли окаменено у вас сердце?" (Мк. 8:17). Глядя же на людей, обращавших внимание на то, исцелял ли Он в субботу, Господь, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их (Мк. 3:5), исцелил имевшего сухую руку.

Болезнь сердца – это и нечистота. Естественно, что сердце, утратившее благодать Божию и подверженное воздействию лукавых бесов, является нечистым. По словам Никиты Стифата, нечистота души – это не только когда человек имеет нечистые помышления, но и когда он превозносится своими подвигами, бахвалится добродетелями и много думает о своей мудрости и ведении Бога, то есть, гордясь ими, осуждает братии как беспечных и нерадивых. "Это видно из притчи о мытаре и фарисее" (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.94). Всякая похоть, возникающая в сердце, пусть даже она и не получает внешнего проявления, есть нечистота и блуд. Господь подтверждает, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5:28). Но и всякая иная похоть, если даже она не является плотской в строгом смысле этого слова, однако противоречит воле Божией, есть осквернение сердца, то есть болезнь. Сердце тогда заболевает.

Кроме того, больным является несмысленное сердце. У идолопоклонников, служащих твари, а не Творцу, омрачилось несмысленное их сердце (Рим. 1:21).

Болезнь сердца – это и неимение правоты. Это значит, что сердце, творящее волю лукавого, неправо, поскольку правота сердца достижима лишь в его естественном состоянии, то есть когда оно служит обиталищем Бога. Апостол Петр сказал в обвинение Симону Волхву, желавшему приобрести благодать Божию за деньги: "Сердце твое неправо пред Богом" (Деян. 8:21).

Грубость – это тоже немощь сердца. Страсти, находящиеся в сердце, делают его грубым, так что эта грубость находит и внешнее проявление. Вот почему в православном предании постоянно говорится не только о внешнем, но и о внутреннем благородстве. Сердце должно быть простым, тонким. Человек с простым сердцем обладает внутренним благородством. Следовательно, существует внешнее благородство, которое не связано с благородством сердца или даже находится в явном противоречии с грубостью сердца. Есть и иное внешнее благородство, проистекающее из внутренней мягкости и отвечающее ей. Архимандрит Софроний пишет о старце Силуане:

"При общении с ним в самых разнообразных условиях человек даже самой тонкой интуиции не мог бы заметить в нем грубых движений сердца: отталкивания, неуважения, невнимания, позы и подобного. Это был воистину благородный муж, как может быть благородным только христианин" (Старец Силуан. С.53).

Ведь очевидно, что притворство, лицемерие, ирония, отталкивание свидетельствуют о болезни сердца, которому присущи грубые движения.

Внутреннее сластолюбие – это опять-таки болезнь сердца, проявляющаяся в том, что сердечное наслаждение не обращается к любви Божией и не радуется ей, но получает удовлетворение от плотских предметов, не угодных Богу. Сластолюбивое сердце служит темницею для души, особенно в час ее исхода. Согласно преподобному Марку Подвижнику, "сластолюбивое сердце во время исхода бывает темницею и узами для души" (Добр. Т.1. С.522). Пока существует тело, страсти души получают удовлетворение. Однако, когда душа освободится от тела, они уже не могут быть удовлетворены, поскольку материальные предметы для нее больше не существуют. Поэтому страсти, главным образом сластолюбие души, не находя удовлетворения, будут утеснять ее. Это и есть те мытарства, о которых говорится в святоотеческих трудах. Поэтому сластолюбивое сердце становится темницей и цепью для души в час ее исхода.

Больная и мертвая душа передает свою болезнь и помрачение всему психосоматическому существу человека. Все, что бы ни думал и ни желал человек, является мертвым. Поэтому авва Дорофей говорит, что, пока мы остаемся страстными, нам вовсе не следует доверять сердцу. Ведь "кривое правило и прямое кривит" (Авва Дорофей. С.188). Преподобный Марк Подвижник также советует: "Прежде истребления злых, не слушай сердца своего" (Добр. Т.1. С.535).

Больное сердце нуждается в лечении. Если же оно не исцелено, то заболевает весь человеческий организм.